В менеджменте ТГКБ N5 руководитель хирургической службы, врач высшей квалификационной категории Александр Константинович Киселев - самый молодой из заместителей главврача. На днях ему исполняется всего лишь 40 лет. Опытный специалист, яркий успешный представитель среднего поколения профессиональной команды Медгородка - как он видит ситуацию в медицине сейчас, в чем ее проблемы и будущее, как ощущает себя в медицине сам? Мы расспросили Александра Константиновича в преддверии юбилея.
- Врачом я захотел стать в пять лет, когда расспрашивал маму-медика, из чего состоит человек. Она стала объяснять устройство организма, мы дошли до клетки, и меня это озадачило - ну как может человек состоять из каких-то клеток?! Очень захотелось полностью понять. Это - первая предпосылка. Позже мне всегда нравилась биология, и вот это вот поле, в котором я рос - книг медицинских дома полно, много разговоров о лечении, а еще у нас бабушка делала массажи, и это мне тоже очень нравилось - в общем, вот оттуда все пошло.. А я после школы пошел в Самарский мединститут.
Но, кстати, жаб в детстве я не препарировал, и вообще не препарировал никого - не было у меня никогда желания мучить животных. Мне нравилось контактировать руками - вот этим я занимался с детства, бабушка учила массажу, показывала, что и как.
Как же стал хирургом? Я на самом деле изначально не хирург, а травматолог. Когда в институте выбирал специальность, рассуждал так. Терапия - это ситуация "длинного" результата. Лечишь и не знаешь, когда будет эффект, зависит он от очень многого, да еще при таком количестве хронических пациентов, которые сами себе эти свои проблемы нажили...
Другое дело хирургия. Тут результат - здесь и сейчас. А травматология меня привлекла своей созидательностью, потому что это практически единственное в хирургии направление, когда ты не отнимаешь что-либо у организма, а наоборот, складываешь и восстанавливаешь утерянные функции.
В институте ходил на все хирургические факультативы, в свободное время волонтерил в травмпунктах, смотрел, как и что, ассистировал, набирался навыков... А оперировать самостоятельно начал уже здесь, в Медгородке.
В Тольятти я оказался чисто по семейной ситуации - моя будущая жена была родом отсюда. После института прошел интернатуру в ТГКБ N5 - и остался здесь работать в травматологии. Складывать, сшивать, вправлять... и постепенно двигаться по карьерной лестнице. Теперь, через 17 лет работы, я, как зам.главврача больницы и руководитель хирургической службы, уже не только врач-хирург, но и врач-организатор, менеджер.
Сочетается это, конечно, не без определенных трудностей. Конечно, я уже не оперирую столько, как раньше. Сейчас выбираю несколько дней с часами для операций, после операций – занимаюсь организацией работы хирургической службы. Слава Богу, в хирургии у нас такого дефицита врачей, как в терапии, нет - у нас по крайней мере на 70% штат укомплектова н.
... Как представитель среднего поколения врачей, первое, легендарное поколение хирургов больницы я уже почти и не застал - больше слышал о них от их учеников. Молодые ребята из нового поколения, которые приходят из институтов сегодня - они абсолютно нормальные, из хороших семей, с правильными моральными ценностями, но... образование у них действительно слабоватое. Это не их вина. Нужна система образования, которой сейчас практически не существует. Когда я учился в институте, была добросовестная передача знаний, и был контроль качества их усвоения - вот что значит система.
Сейчас большой проблемой в подготовке медицинских кадров является финансирование ВУЗов по количеству студентов. Это, конечно же, влияет на общую атмосферу обучения и качество подготовки выпускаемых специалистов. Необходимо, чтобы медицинские ВУЗы финансировались на определённую сумму, независимо от того, будут ли отчисляться из них студенты за плохую успеваемость, или нет. Слишком высока цена ошибки врача. Важно иметь возможность отсеивать людей с низкой работоспособностью и ответственностью ещё на этапе их обучения. Сегодня институты связаны контрольно-целевыми показателями, зависящими от численности обучаемых студентов - любое отчисление потянет за собой перерасчёт бюджета и проведение организационных мероприятий. А ведь оставшиеся студенты знания должны получить, часы в соответствии с программой должны быть вычитаны. Вот и приходится закрывать глаза на слабых студентов ради тех, кто хочет и может знания получать...
За эти годы сменилось уже несколько поколений медицинского оборудования, техника стала совершенно другой, но понимаете - по большому счету, оборудование важно для потребителя, а в системе знаний специалиста, который делает хирургические операции, не меняется ничего - ведь анатомия, физиология, нейрофизиология человека остается прежней. И ты их либо знаешь, либо нет. Старый хирург, начинавший с полостных операций, но с хорошей базой знаний и с хорошими навыками , легко переобучится на лапароскопию - и станет мастером в ней.
Мое мнение о платной медицине? В капиталистическом обществе может быть одно из двух: либо государство настолько богатое, что может завалить медицину деньгами полностью, чтоб все расходы сразу безусловно покрывались за счет бюджета - либо медицина встроена в общую систему, и тогда отдельного от всех процветания отрасли быть не может. Нельзя не думать о деньгах, если всё , что с нами взаимодействует, связано с деньгами.
С чем медицина сталкивается сейчас? В условиях ОМС платежи на медицину имеют конечное значение (5% от ФОТ), а обязательства по закону об охране здоровья граждан у нас бесконечны. Сложилось противоречие. В послании губернатора прозвуча ло, что из бюджета Самарской области выплачивается в Фонд ОМС за неработающее трудоспособное население порядка 1,5 млрд. рублей, и это помимо пенсионеров и детей, за которых бюджет платит взносы и так. Это говорит о том, что люди официально в систему ОМС деньги не платят, а услугами бесплатно пользуются. А ведь эти средства могли быть потрачены на организацию медицинской помощи как дополнительные. У нас в больнице многие здания не ремонтировались уже 40 лет.
Нам очень хочется оперировать в немецкой стерильной одежде, пользоваться высококлассными расходными материалами, применять швейцарские пластины или протезы, проводя операции, но... Увы, система ОМС покрыть эти расходы не позволяет.
Другое дело, что есть люди, которые реально не могут работать по физическим или еще каким-то причинам. Вот тут уже вопрос богатства государства как социума. Но и тут надо еще посмотреть, кому за что компенсировать. Дело в изрядной части населения, которая пока не хочет должным образом следить за своим здоровьем.
Вот, допустим, лежит в реанимации девушка, которую сбила машина. Понятно, что тут вины ее никакой нет. Но травмы такие, что, скорее всего, она останется инвалидом. Она работала, платила налоги, а теперь все это рухнуло в одночасье. Вот тут понятно, государство обязано иметь средства на помощь таким людям . А есть, например, пациент, у которого панкреонекроз от того, что он пьянствует по три месяца подряд. И его мы тоже спасаем. А чтоб его спасти, надо 500-600 тысяч рублей. Но при этом, когда все будет позади, он, скорее всего, «отметит» это дело с друзьями, и, возможно, через некоторое время снова попадет к нам. А затраты на пенсии по инвалидности что на него, что на сбитую девушку идут одинаковые. И помощь им будет оказываться одинакового уровня, мы не можем разделять людей по социальной значимости. Но как-то уже надо менять культуру и мировоззрение населения. Это очень большая и сложная задача.
...Мне, если честно, временами хотелось все бросить. Я все равно, что бы ни говорил, очень сильно сочувствую всем больным и переживаю за неудачи, то есть моя проблема в том, что на это уходит слишком много энергии. Настолько много, что начинаешь болеть сам. Наверное, защитная реакция организма, тут у кого как. Кто-то уходит, кто-то выгорает до равнодушия, кому-то организм кричит SOS собственными болезнями. Зависит от психотипа. У меня был очень тяжелый период, когда на больничных находилось полколлектива, и молодежи не было в помощь, множество операций, постоянные дежурства – был момент, когда хотелось уже просто как-то доползти до конца этого периода, дотерпеть, а потом бросить все.
Потом дополз, передохнул – и не ушел. 
У меня есть гигантская удовлетворенность от работы, от того, что удается хорошо помочь людям. Мне очень нравится мое дело. Ну и плюс ответственность руководителя, наверное. Хочется сделать систему работы службы, которой руковожу, понятнее, удобнее и эффективнее.
У меня в подчинении сейчас 500 человек. Конечно, каждого персонально я все время поддерживать и наставлять не буду. Но создать максимально понятные им системные условия, чтоб всем работалось хорошо и продуктивно – могу и должен.
За три года в своей нынешней должности, я стал, как бы сказать, более структурным. Многое переосмыслил, многое стал видеть сверху, шире, понимая всю картину целиком. Больше стал понимать людей. Были у меня и косяки за это время, но сейчас я абсолютно не сожалею, что перешел на эту должность. Сильно жалел только в первый год. Смена парадигмы сначала пугает, потом начинаешь познавать, постепенно вживаться в новые проблемы и как-то их решать, потом начинаешь получа ть кайф от того, что решения оказываются правильными… совершенно по-другому начинаешь видеть мир! Прогрессируешь. Это нравится.
Хотелось бы добиться у нас медицины высокого уровня. Чтобы люди не боялись идти лечиться. Вот наши VIP-персоны сами в России не лечатся - ездят в Германию, Италию, Израиль. Если бы президент запретил им выезжать с этой целью за пределы страны, а лечиться дома – предполагаю, уровень медицины быстро стал бы другим... И искренне хочется, чтоб люди хотели здесь лечиться. Доверяли докторам, и не от безысходности, а заслуженно и объективно. Сейчас всеобъемлющей зоны комфорта, конечно, нет - медицина держится только на личностях, которым доверия больше. А я хочу добиться, чтоб доверяли не личностям, а системе.
Есть много вещей, которые мы в ТГКБ N5 делаем очень хорошо. У нас, например, сейчас очень хорошо работают ортопедия, торакальное отделение, челюстно-лицевая хирургия, нейрохирургия, вертебрология. Есть уникальные мастера – например, всем известный уважаемый доктор наук Бахтияр Мадатович Рахимов. Каждое отделение так или иначе двигается вперед, прогресс есть. Но системой, обеспечивающей полную открытость и понятность, это еще не стало. Когда это станет базовым уровнем – каждый приходящий вновь специалист будет быстро осваиваться и становиться профессионалом этого уровня. И создавать качественный продукт, то есть эффективно лечить людей.
